Хонсю.>.

- Я тогда ее чуть не насильно из дома выставил, чтоб она туда поехала.

Я кивнул.

- Я не знал, что Юкико пыталась покончить с собой.

- Мне до сих пор казалось, что тебе лучше об этом не знать. Но теперь я так не думаю. Вам с Юкико еще долго вместе жить, поэтому знать надо все - и хорошее, и плохое. Тем более, дело прошлое. - Тесть зажмурился и выпустил струйку дыма. - Как отец тебе скажу: она хорошая. Правда. Я всяких баб на своем веку перевидал, так что разбираюсь. Дочь или не дочь - не имеет значения. Что-что, а хорошее от плохого я отличаю. Вот младшая дочка у меня красивее, но совсем не такая. А ты на людей глаз имеешь.

Я молчал.

- У тебя, правда, ни братьев, ни сестер.

- Правда, - отозвался я.

- А у меня детей трое. Как думаешь: я их всех одинаково люблю?

- Не знаю.

- Ну а ты? Одинаково дочерей любишь? - Конечно.

- Это потому, что они еще маленькие, - заявил тесть. - А вот подрастут, и почувствуешь, кто твоя любимица. Еще время пройдет - к другой сердцем потянешься. Когда-нибудь это поймешь.

- Неужели? - только и сказал я.

- Только между нами: из своей троицы я больше всех Юкико люблю. Нехорошо, наверное, так говорить, но куда денешься. Мы с ней без слов друг друга понимаем; я ей доверяю.

Я в очередной раз кивнул.

- Ты в людях разбираешься, а это большущий талант. Его беречь надо. Вот я, к примеру, ничтожество полное, но все-таки добился кой-чего стоящего.

Я усадил порядком набравшегося тестя в “мерседес”. Старик развалился на заднем сиденье, широко расставив ноги, и закрыл глаза. А я поймал такси и поехал домой. Юкико ждала меня.

- О чем был разговор? - спросила она.

- Да, ничего особенного, - ответил я. - Просто ему захотелось с кем-нибудь выпить. Вообще-то он хорошо принял. Поехал в офис, а уж как работать будет в таком состоянии, не знаю.

- Он всегда так, - засмеялась Юкико. - Днем выпьет и ложится вздремнуть часок на диване у себя в кабинете. Но фирма пока не прогорела. Так что будь спокоен.

- И все же он стал быстро пьянеть.