Слушая Нимита, Сацуки подумала: а не любовники ли они? Естественно, лишь интуитивная догадка — оснований? то никаких. Но если предположить, что это так, кажется, понятно, о чем он.

— Но я ни о чем не жалею. Начнись жизнь сначала, пожалуй, повторил бы ее так же. Абсолютно так же. А вы, доктор?

— Не знаю, Нимит, — сказала Сацуки. — Даже представить себе не могу.

Нимит больше не произнес ни слова. Они перевалили гору с серыми обезьянами и вернулись в гостиницу.

На следующий день Сацуки нужно было возвращаться в Японию, и Нимит по дороге из бассейна отвез Сацуки в соседнюю деревню.

— Доктор, у меня к вам есть одна просьба, — сказал он ее отражению в зеркальце. — Личная просьба.

— Какая именно?

— Не могли бы вы уделить мне всего час? Есть одно место, куда мне хотелось бы вас свозить.

— Все равно, — сказал Сацуки и даже не спросила, что это за место. Ведь она уже решила следовать за этим человеком.

Женщина жила в маленьком домишке на краю поселения. Дом — бедный, как и вся деревня. По склонам будто наслаивались друг на друга узкие рисовые чеки, бродил грязный и тощий скот. Дорога сплошь в лужах и рытвинах, несет навозом. По обочине носился здоровый пес, потряхивая возбужденным членом. С жутким ревом пронесся, разбрызгивая грязь, мотороллер. Вдоль дороги стояли полураздетые дети и провожали взглядом «мерседес» Нимита и Сацуки. Она вновь удивилась, только на сей раз — нищете, царившей по соседству с богатым курортом.

Женщина была в годах. Сколько ей — около восьмидесяти? Грубая почерневшая кожа, глубокие распадки морщин по всему телу, сгорбленная. Платье в цветочек висело на ней. Войдя в хижину, Нимит сложил руки и поклонился. Женщина ответила тем же.